Было это в конце сентября 1980 года, когда я работал в 4-й городской больнице. Я спешил, опаздывая на прием в поликлинику. В хирургическом отделении в тот день было много операций и пришлось задержаться.Когда я поднялся на второй этаж, около моего кабинета было много людей.

Самый авторитетный сельчанин наш - Ахмат Автуринский. Это он воспитал известного эвлия, шейха Баматгирей-Хаджи Митаева. Лихой наездник, отчаянно смелый человек, много на его счету добрых дел. Рассажу вам один эпизод из жизни этого славного джигита, который не вошел в мой роман о нем.

Гирин оказался за столом рядом с Бехоевым.
- Вы, может быть, родственник знаменитому Зелимхану, - спросил чеченца доктор, - прозывавшемуся "абрек Заур"? - Как, вы знаете Зелим-хана?

С того скорбного дня, как не стало бедной Матас, прошло несколько весен. Каждая из них несла людям то страх и опасение, то надежду. Чаще стали доходить в горы новые мысли. Жизнь становилась тревожнее, быстрее. В аулы наезжали теперь молодые ингуши.

Декабрьским холодным вечером у князя Коралова были в гостях поручик Константинов и подъесаул Агей Федюшкин. Отужинав, офицеры перебрались из гостиной в кабинет хозяина. Играли в карты, тянули сладковатый, добрый чихирь, болтали с княгиней Анной Алексеевной. Разговорились про Зелимхана.

Операцией по поимке Зелимхана руководил офицер царской армии Заинутдин Доногуев из Чиркея. Но Зелимхан был неуловим, каждый раз уходил из окружения и наносил неожиданные удары там, где его не ждали. Однажды Зелимхан убил начальника Назрановского округа, ранил самого Доногуева и двух его всадников.

Дорога на правый берег проходила мимо наших палаток по отлогому каменистому склону, а дальше уже был брод. Здесь Асса разливалась шире и была не так стремительна. По утрам нас поднимали бодрые голоса станичников, отправляющихся на полевые работы.

 Знаменитый разбойник Зелим-хан, предпочитая грабить богатых, появлялся переодетым то муллой, то генералом, и был популярен у крестьян, которые помогали ему скрываться.

 Зелимхан в этом доме остался один, наедине со своими думами. Как он ни старался, мысли все время возвращались к семье. Ему хотелось увидеть Беци, Зезаг, детей. Он не видел их больше двух лет. Если бы он был здоров и если бы рядом были прежние верные товарищи, он вытащил бы семью, какие бы силы ее ни охраняли, и перевез бы в горы. Потом попытался бы уехать вместе с ними в Турцию.

 Зелимхана йо1а Энисата, билгалдоккхура: « Наха «Зеламха, Зеламха» олу, амма, ша сана къонахий цахиллехьара, Зеламха а хира вацара… ». Аюб ца гуш цхьа бутт гергга хан дІа яьллера Зеламхинна. Тахана цхьаьна кхеттера и шиъ Хорача эвлана гена йоццуш, цхьана ломан бердах, замано кечйинчу «хІусамехь», хьехачохь.